«Мадонна делла Скала» 1523

После «Мадонны с гарпиями» в период наивысшего расцве­та Андреа дель Сарто создал много изображений мадонн, из которых две заслуживают внимания. Они свидетельствуют о том, насколько несправедлив упрек некоторых исследователей в адрес Андреа, что он будто бы —- мастер senza errori, то есть не знающий ошибок, и потому создававший с виртуозной лег­костью произведения, в которых нет стремления по-новому раскрыть образ, и все внимание уделяется только решению чисто формальных задач.

Хочется опровергнуть это ошибочное суждение на примере двух картин: «Мадонна с младенцем и маленьким Иоанном Крестителем» (1519, Лондон, собрание Уоллес) и «Мадонна делла Скала» (1522—1523, Мадрид, Прадо). Первая из них строится на раскрытии драматизма образа ма­донны. Это с особой ясностью выступает в рисунке к голове мадонны. Он сделан с натуры и в основных чертах воспроиз­веден в законченной картине — тот же наклон головы, то же направление взгляда, то же скорбное выражение лица. Это не просто тихая грусть, которая была излюбленным мотивом многих ренессансных мастеров, особенно в XV веке, а полный драматиз­ма скорбный образ матери. С наибольшей полнотой эти черты выражены в рисунке. И важен он для исследователей творче­ства Андреа именно потому, что свидетельствует о постоянных поисках, о стремлении раскрыть образ в различных аспектах.

В «Мадонне делла Скала» Мария полна взволнованности, в ней ощущается внутренний порыв, она как бы хочет защитить сына своим плащом. Коленопреклоненный ангел, устремивший­ся к мадонне, образует ту встречную линию движения, кото­рая, сталкиваясь с повернувшейся к нему Марией и простер­тыми ручками младенца Христа, усиливает динамику компози­ции и настроение внутреннего напряжения и взволнованности. Слева сидит Иосиф. В изображении фигуры и особенно голо­вы нет ничего канонического. Кажется, будто мастер написал его с натуры и моделью ему служил крестьянин или ре­месленник.

«Мадонна делла Скала» — одно из лучших произведений в творчестве Андреа дель Сарто как в области чистоты и ясности композиции, так и в области возвышенного и драматического содержания. Все образы, свободные в своей реалистической трактовке, полны полнокровной жизненной силы. Трагические предчувствия овладели ангелом, не менее взволнована горест­ными предчувствиями и сама мадонна. Иосиф полон напряжен­ного внимания. Все персонажи взаимосвязаны, причем связь эта осуществляется отнюдь не только с помощью точно рассчи­танных приемов композиции, а в основном внутренним содер­жанием образов, их эмоциональным единством.