Автопортреты Сарто

Андреа дель Сарто — автор весьма небольшого числа порт­ретов как женских, так и мужских. Трудно сказать, откуда пошла традиция почти каждый мужской портрет считать авто­портретом, но так было еще и в XIX веко. В настоящий момент точно установлено, что существует четыре автопортрета Андреа доль Сарто. Первый из достоверных автопортретов относится к 1511 году; Андреа изобразил самого себя в «Поклонении вол­хвов», это человек небольшого роста, стоящий справа в толпе, он указывает своему соседу (предположительно, скульптору Якопо Сансовино) на зрителя.

Наиболее широко известен авто­портрет, написанный на черепице, относящийся к 1528—1530 го­дам (Флоренция, Уффици), то есть к самому последнему пе­риоду творчества мастера. Это погрудиый портрет в трехчет­вертном повороте, отличающийся сдержанностью, строгостью и вместе с тем мягкостью образа. В Англии в частном собрании хранится еще один автопортрет (1528—1530), который по вре­мени и по манере очень близок к автопортрету на черепице, но, в отличие от последнего, Андреа изобразил себя у стола на котором рядом с плоской стеклянной чашей лежат фрукты. Это самый лучший из всех автопортретов Андреа. Написан он в очень свободной манере. Пышные складки широкой одежды могли бы придать ему репрезентативность, если бы не привет­ливо-добродушное выражение лица и скромный натюрморт, создающий характер интимности.

К автопортретам долгое время относили погрудиый «Порт­рет молодого человека» из галереи Уффици, написанный между 1515 и 1516 годами. Фон портрета нейтральный, фигура порт­ретируемого занимает почти всю поверхность картины. Тем­ный колорит строится на сочетании серых и коричневых тонов, которые оживлены только лишь ярко-белым уголком рубашки. Андреа не пользуется ни одним из тех приемов, при помощи которых обычно передается движение, — торс лишь чуть повер­нут влево, а голова дана в фас. И вместе с тем в портрете нет застылости, он полон внутреннего движения. Сосредоточенно и серьезно смотрит портретируемый большими темными гла­зами на зрителя, как бы общаясь с ним.

Динамичности и жиз­ненности образа способствует мастерски использованная свето­тень. Она служит Андреа не только для моделировки формы, смелые контрасты света и тени делят лицо на две части, созда­вая ощущение внутренней вибрации, заставляя предположить сложную духовную жизнь модели. Подчеркнутая граница света и тени придает строгость образу неизвестного молодого чело­века. Этот портрет можно по праву считать одним из выдаю­щихся портретов Высокого Возрождения, о нем можно говорить как о портрете-типе, близком людям той эпохи и их представ­лению о духовном богатстве человека, о чувстве собственного достоинства, о внутреннем благородстве.