Измотанный нуждой и рабским трудом крестьянин нес в кабак последнее, что мог взять у себя в хозяйстве — хомут (лошади-то, видно, уже не было), и потом, уговорив кабатчицу, с нетерпеливым вожделением следил, как лилось в его полуштоф тонкой струйкой белое горькое вино. Предвкушал, как опрокинет первый стаканчик под хрустящий огурец, и жизнь покажется не такой уж страшной, и легче на душе станет, даже петь захочется. А без водки этой проклятой разве запоешь при таком житье? Баба лила, мужик ждал, не отрывая взгляда от бутылки, слабый свет из низкого оконца освещал стоявший в центре стола полуштоф.
Абраму Архипову казалось, что каждая деталь подсмотренной сценки вопиет о нищете и безысходности тяжкой крестьянской жизни. Это стоило написать.
Уговорил позировать отца (натурщика-то нанимать — деньги нужно платить, а где их взять?) У Ефима Никитича времени лишнего, конечно, не было, да больно уже Абрам просил, значит ему нужно. Вот и согласился отец. Раз дело важное — не откажешь сыну.
Молодой художник работал медленно. Старался как можно тщательнее выписать фигуру, детали обстановки. Как Перов и Маковский, был увлечен «душой» темы.
Закончил перед самым отъездом на занятия и повез картину в Москву. Когда подошли рождественские праздники, выставил ее на Шестой ученической выставке. Друзьям и профессорам картина понравилась.
Но как примет ее публика? Заметит ли Третьяков?
Утро, чудесное морозное утро, принесло радость. Подарило сказочный новогодний подарок — Третьяков купил его «Пьяницу» за 200 рублей. Картина понравилась Третьякову! Картина будет в его знаменитой галерее! И к тому же впереди несколько прекрасных месяцев жизни без постоянно гнетущей мысли о хлебе насущном. Сумма казалась Архипову огромной.
Первый раз он заработал столько денег, что и себя обеспечил, и домой смог послать. Это уже не ученическая премия —5—10 рублей на краски. Абрам был несказанно счастлив.
Третьякову же действительно понравилось искреннее творчество сдержанного, молчаливого молодого художника. И вскоре он, к великой радости Архипова, приобрел еще этюд слепого старика. Первое общественное признание многим кружит головы. Но Абрам Архипов был не из таких. Он лишь сильнее поверил в себя, еще серьезное принялся за работу.